В Челябинском Камерном театре поставили спектакль по роману Алексея Иванова с провокационным названием, которое даже написать в СМИ как-то неловко, — «Блуда и МУДО». Заявленные в афише два с половиной часа растягиваются в реальности практически до четырех, но пролетают моментально. И оставляют после себя странный приятно-грустный осадок, желание выговориться, обсудить знакомые ситуации. Обычно мы делаем фоторепортаж со спектакля, описывая сюжет и добавляя пару своих мыслей. Но раз уж мы посмотрели его большой компанией журналистов, то решили написать мнения, что мы почувствовали от «Блуды и МУДО» и почему так громко смеялись.

Немного предисловия: «Блуда и МУДО» — о коллективе бюджетников и одном конкретном герое одновременно. Зрители знакомятся с Борисом Моржовым — преуспевающим художником, который зачем-то продолжает работать в Доме пионеров, точнее муниципальном учреждении дополнительного образования — вот он и секрет одной из частей названия спектакля — МУДО. Вот только чиновники хотят МУДО закрыть и преобразовать в антикризисный центр для подростков — и правильно, зачем им культура? Пусть в школе в кружках занимаются! Зато сколько сейчас детей-наркоманов — вот им антикризисный центр ой как нужен. Правда, выглядит это преобразование как желание создать какое-то предприятие «под себя» и назначить туда своих приближенных. Моржов, никогда не бывший альтруистом или героем, решает спасти родной Дом пионеров. Как? Наделав сертификатов, подтверждающих, что дети ходят на занятия в загородный лагерь. Это один из сюжетов спектакля.

Вторая основная тема — отношения Бориса с женщинами, и да, их очень много в его жизни: начиная с бывшей жены и заканчивая всеми женщинами-коллегами и Аленушкой, красоткой с низкой социальной ответственностью. И здесь уже нащупывается связь с первым словом в заглавии — «Блуда».

 

Моржов борется с системой, борется с собой, ходит на педсоветы, выслушивает, какими должны быть бюджетники и какие планы по задумке вышестоящих органов они должны перевыполнить. А еще пытается бороться с «пиксельным мышлением» своих знакомых.

И вот что об этом всем думает наша редакция.

Редактор Анна Махнина:

«Рада, что посмотрела. Хоть и не назову шедевром. Уже обсуждали с коллегами, что обращения к признакам современности точны, с ними хочется согласиться, посмеяться над ними и над собой. Детские песенки вызывают очень теплые чувства, я их в детстве пела. Актеры такие классные, красивые, открытые. Некоторые чуть переигрывали, ну и ладно. В целом умницы, проникаешься.

На сцене притягательным был велосипед. Когда крутили педали и ехали, как будто действие шло быстрее, что-то менялось. Сцены близости странно поданы — ну а чего было ждать? Смотришь и думаешь: это мы, люди, такие? Реально?

 

Утомило обилие пьяных криков. Грохот тележки. И какие-то назидательные сложные речи про современные пороки, блуда, амеба, пиксели... Хотелось прижать героев к груди, погладить по голове и сказать: несовершенство общества — это вечные проблемы, вне времени, как их ни называй. Можешь делать добро — делай. Люби и не парься над остальным, в мире сложный порядок.

Конечно, поразил контраст двух частей. Насколько живая и увлекательная первая. И какая мрачная и тяжелая вторая, особенно финал».

Редактор Константин Бабушкин:

«Это было свежо, нестандартно, оригинально. Режиссер сделал интересные находки, например ток-шоу и телевизоры. Местами получилось спорно, конечно, уже идут дискуссии по поводу постановки, ведь для театра это довольно вызывающе. Но мне понравился спектакль: было где и посмеяться, и погрустить, задуматься о важных вопросах. Хорошо зашла атмосфера 90-х. И актеры максимально выложились. Только долго — получается три часа 40 минут с антрактом».

 

Редактор Ирина Голлай:

«Когда-то мне очень понравился фильм по книге Иванова „Географ глобус пропил“. Эта постановка — как его продолжение. И приятно, что наши артисты воссоздали на сцене такие же живые образы, как московские звезды, — в них веришь. Спектакль смотришь на одном дыхании, потому что лихо закручен сюжет и потому что здесь все про тебя. Думаю, что в театры как раз и ходят „бюджетники“ — педагоги, врачи, чиновники. Бытовая сторона их жизни передана довольно точно: здесь и профвыгорание, и мелкие сделки с совестью, и мат как образ выражения мыслей, эмоций. Типажи из спектакля можно найти в любом коллективе. И вот в этой среде появляется маленький благородный герой. Он вызывает искреннюю симпатию. Герой находит свой способ борьбы со злом. Но, увы, в современных реалиях он неприемлем.

Тема пиксельного мышления для меня продолжает проблему „цифровых двойников“ из спектакля Камерного театра „Generation „П“. Только теперь она раскрывается со стороны не создателей контента, а потребителей. Здесь как раз мы и можем включить критическое мышление. Спасибо Камерному, что дает нам такую возможность».

 

Корректор Татьяна Орешкина:

«Когда меня позвали на спектакль, коллега с улыбкой предупредила: „Говорят, там вообще порнография“. Что, прямо в театре?! Ну идем, конечно. И началось: первое действие наполнилось забавными шутками, энергичными матюками, соблазнительным кружевом и веселыми скабрезностями. И бытовым пьянством, разумеется. Но ощущения неловкости почему-то не возникло, я от души смеялась вместе со всеми. В какой-то момент показалось, что это и не спектакль, а просто я наблюдаю, как приехавший на природу педколлектив продолжает обсуждать свои рабочие проблемы вперемешку с выяснением отношений и интимно-личным общением. И ситуации-то очень узнаваемые, ну кто в них не был хоть раз? И в зале искренний смех.

Но вот почему-то не кажется, что это просто комедия, и некоторые детали не дают об этом забыть. Кто та загадочная девушка в плаще, которая первой выходит на сцену и потом вновь появляется как призрак? Почему красные гвоздики наводят на мысли о похоронах, а грохочущий железный ящик, становясь то постаментом, то столом, то постелью, так напоминает гроб? И проекция природы на экранах вызывает тревогу?

 

Во втором действии мы видим главного героя уже не обычным ловеласом. Это умный, тонкий, глубоко чувствующий художник, способный разглядеть больше, чем многие другие. И этим притягателен для множества женщин. Он умеет откликаться на их потребности и замечает в них то, что называет „пиксельным мышлением“, но не в силах ничего изменить и, сочувствуя, просто пытается помочь им, защитить от разврата и жестокости. А за внешним цинизмом скрывается одинокий мужчина, переживший много разочарований, но ищущий любви и понимания. На фоне происходящего он кажется чуть ли не единственным порядочным человеком. „Я добрый и много плакал“, — признается герой сумевшей заглянуть ему в душу Алене. И она откликается на его доброту, и кажется, что вот оно, наконец, — счастье. 

Да — постельные сцены в спектакле были. Или не были? Все сделано красиво и изящно. И кажется, что из множества режиссерских находок что-то осталось мною упущено. Хочется посмотреть еще раз».

Корреспондент Евгения Старцева:

«Я люблю Камерный за это. За каждый их вызов общественности. За смелость сказать: „Наша жизнь выглядит вот так смешно — посмейтесь с нами“. И за то, что каждым спектаклем попадают куда-то точно в цель, в каждом видишь „актуалочку“.

Над спектаклем я смеялась в голос: от шуток, знакомых по собственной работе ситуаций, трагикомичности нашей жизни. Бабник Моржов не отталкивает, МУДО не кажется чисто придуманным писателем местом, а взаимоотношения героев кажутся живыми, настоящими. Это ведь любой российский коллектив, где одни пресмыкаются перед начальством, другие обсуждают свежие сплетни, а третьи, самые бесправные элементы, просто хотят выполнять свою работу и ни во что не вникать. Поэтому у многих этот спектакль откликнется в душе, несмотря на некоторые неординарные ходы. Дружеский совет: первые полчаса нужно немного посидеть, подождать, вникнуть в некоторую странность сюжетных ходов (нас знакомят с „шизой“ Моржова). Затем еще полтора часа до антракта вы будете смеяться. Но это до второго акта — после становится немного серьезнее.

   

А еще как человек, следящий за летним кастингом в театр, я рада видеть в постановке почти всех новичков: Ольгу Серветник, Алену Шекшаеву и Артемия Липовцева. Приятно знать, что молодых актеров не стали прятать, долго готовить, а сразу выпустили на сцену — почти как детей, которых учат плавать. И они приятно и органично вписались в спектакль.

И хочется отметить дуэт Антона Ребро и прекрасной Марины Вознесенской, которые в последнее время стали часто выступать в роли возлюбленных — в „Гадюке“, „Жене-еврейке“. Их игру не хочется характеризовать громкими эпитетами или высокопарными и заумными критическими комментариями, хочется сказать простым человеческим „красиво“ и „верю“.

 

Возможно, „Блуда и МУДО“ не станет одной из главных постановок Камерного. Но одной из самых хлестких и саркастичных — точно».