Мы публикуем ключевые тезисы доклада Натальи Зубаревич, а также ответы на несколько вопросов Первого областного информационного агентства.
У металлургов своя столица
С глубоким удовлетворением я прослушала выступления экспертов в области урбанистики и должна отметить, как продвинулись за последние годы города-миллионники в понимании урбанистических проблем. Но я не урбанист, я занимаюсь социально-экономическим развитием регионов и городов.
Есть очевидности — принципы, по которым развивается город.
Поэтому, когда я слушаю про планов громадье и особенно рассматриваю красивые картиночки, мне всегда хочется спросить у лиц, принимающих решения: уважаемые руководители, а вы просчитали баланс рисков и возможностей?
Нужно знать, что первое и самое главное условие развитие города в России — агломерационный эффект. При прочих равных, чем крупнее город, тем больше у него шансов на развитие. Это медицинский факт. Это не железное правило, но очень важный фактор. Размер имеет значение.
Второе и очень важное: в каком регионе находится город. Потому что когда ребята из бизнеса в Свердловской области принимают решение диверсифицировать свои бизнесы и вкладываются в Екатеринбург — вы видите, что происходит. Металлурги — они в Москву не лезут. У них есть своя столица, и они создают сектор услуг в своем понимании: гостиницы, развлекательные сервисы, торговые центры.
Уровень развития и концентрация бизнесов в регионе тоже имеет значение.
Надо понимать, как устроен регион. Что плохого в Челябинске и Челябинской области? Есть ММК в Магнитогорске. Есть «Мечел» в Челябинске, есть ЧЭМК, который все так не любят в Челябинске, и, возможно, правильно делают. Да, ММК инвестирует в Магнитогорск. Но в целом в остальном регионе нет такого пула игроков, как УГМК и ЕВРАЗ, которые сидят в Свердловской области. Московские учредители металлургических предприятий региона мало заботятся о развитии Челябинска.
Челябинск — в заложниках металлургии
Унаследованное развитие специализаций до сих пор имеет значение для развития городов. До сих пор крупные города России делятся на те, что сохранили свои промышленные функции (и это строго города металлургии, нефтепереработки, нефтехима, нефте- и газодобычи), и города, где главной была машиностроительная специализация.
В 1990-е годы машиностроительные отрасли сдохли первыми — и городам волей-неволей пришлось переформатироваться в центр услуг. Екатеринбург тому — классический пример.
Сдох «Уралмаш», полуумер «Уралхиммаш» — процесс пошел. Еще господа олигархи помогли. И оно срослось. В чем причина отставания Челябинска? Не срослось. Металлургия уже в конце 1990-х стала экспортной отраслью. У ребят всё было хорошо.
Где у бизнеса любовь с интересом?
Из предыдущей сессии (бизнес-форума «Будущее города. Челябинск-300». — Ред.) я сделала вывод, насколько девелоперы продвинулись в понимании городских функций. Челябинск долго проигрывал Екатеринбургу в этом плане. А почему?
Качество бизнес-активов в городе — вот очень важная история. В чем суть? «Место встречи...» помните? «Здесь у него любовь с интересом, здесь у него лежбище!»
Если в городе ключевой актив компании — город не пропадет. Если в городе куются денежные знаки, то бизнес всё понимает про социальную ответственность и прочее.
Проклятие расстояний
Я часто читаю лекции разным лидерам и всем задаю вопрос: какое у вас географическое положение? Вымуштрованные ребята-лидеры говорят одно и то же: отличное! Ну как? Как отличное, если по несколько тысяч километров до рынков сбыта?
Правда состоит в том, что в России только три региона имеют хорошее географическое положение: Краснодарский край, Ленинградская область и Приморский край при соответствующей инфраструктуре. Вот эти ребята имеют выходы на глобальные рынки. В уральских городах географическое положение не фонтан, у сибирских — еще хуже. Это называется в России проклятием расстояний.
Поэтому вдвойне важна агломерационная концентрация и спрос внутри своего региона. Это не значит, что надо закрываться. Это ваша подушка безопасности. Здесь у вас купят.
Молодежная миграция не останавливается
Каждый город-миллионник говорит, что у него лучшие вузы! А потом оказывается, что каждый пятый студент, как в Красноярском крае, покидает регион. Да, это понятно! Конечно, покидает, если ему предлагают зарплату в два — два с половиной раза больше. Так что вопрос и в качестве вуза, и в том, сколько качественных рабочих мест представляет город.
Лучше всего обстоят дела в Екатеринбурге и Новосибирске — вот два города, в которых есть большее предложение качественных рабочих мест. В Новосибирске — как правило, это средний бизнес, в Екатеринбурге — альянс крупного бизнеса и неплохого развитого сервисного бизнеса. Есть еще Казань, да. Но это немного другая история.
Все остальные, и Челябинск в том числе, отдают человеческие ресурсы на рынки двух федеральных городов, вы это прекрасно знаете. Хуже всего дела в Омске и Волгограде. Челябинск — примерно в середине списка.
Нельзя отменить трансформацию общества
Знаете ли вы, что 23 процента россиян живут в городах-миллионниках? Люди при любой власти тянутся в крупные города. Эта концентрация меняет модус вивенди, а потом и ценности. Это внушает оптимизм даже в наши очень непростые времена. Нельзя отменить трансформацию российского общества.
Когда я приезжаю в город, всегда смотрю, какие машины на дорогах, сколько женщин за рулем, каков набор сетевых магазинов. Я вижу изменения к лучшему в Челябинске, последний раз я была года три назад. Аэропорт — весьма хорошо, машины — очень хорошо, никаких старых праворульных тойот. Что это значит? Институциональные изменения привели к изменениям материальным.
В больших городах перемены происходят заметнее.
Вторая Россия — это очень разные города, страна небольших городов. В том числе здесь и ваши Миасс, Нязепетровск, Кыштым, Карабаш, Уфалей — сохранившиеся индустриальные города с непростой судьбой.
Вот Магнитогорск, к примеру, будет жить и при новом углеродном налоге в Евросоюзе, просто прибыли будет меньше. А с Миассом уже интересней: сколько осталось городу жить в особых условиях? Большой вопрос.
Россия средних городов — очень разная. Мы вообще страна двух ведер и коромысла. Поэтому у нас так неустойчиво.Есть еще четвертая Россия территории вроде Тывы, Дагестана, Чечни, они не вписываются, они вне иерархии. Это территории, которые позже вошли в урбанизацию, модернизацию, демографическую революцию... Хотя Махачкала уже очень ничего, там очень живое городское сообщество. Так что в долгую у меня социальный оптимизм большой.
Ценности меняются через поколение
Как идут в принципе все модернизационные процессы в обществе? Моя профессия — это пространственная диффузия инноваций. Ее никто не отменял, она бывает двух типов.
Первый тип модернизации — иерархическая. Процесс идет из Москвы и Питера в города-миллионники. Далее — в менее крупные региональные столицы и самые богатые нестоличные города. А уже потом следуют столицы периферий, типа Урюпинска и, к примеру, вашего Нязепетровска.
Все потребительские модернизации идут этим главным путем.
Сотовая связь давно дошла до самых окраин. Интернет почти прошел насквозь, спасибо госпрограмме «Интернет в школах»: дети поработали с интернетом, пришли домой и сказали: так, мама-папа, давайте. Торговые сети разные дошли до Нязепетровска и Урюпинска, самый большой — «Магнит».
Сейчас я смотрю, как двигаются новые услуги, связанные четко с мобильной связью? У вас больше Uber, но и «Яндекс-такси» есть, и «Сити Мобайл». Челябинск продвинулся! Я порадовалась вашему городу. У вас неплохой вход сетевой торговли.
Правда, шиномонтажек и вывесок «Куплю металлолом» тоже немало, но это специфика города, думаю. Вы в процессе. В Москве все это уже ушло.
Второй тип модернизации — диффузия.
Ваши пригороды — это диффузия: загородные поселки вносят в окружающую территорию иные стандарты потребления. У вас происходит то же, что и в Московской области, просто с меньшим территориальным охватом. Но процесс неистребим.
Самый больной вопрос интеллигентной публики, на который у меня нет ответа: идет ли за потребительской ценностная модернизация? Как меняется ощущение себя как личности? Что насчет паритетных отношений с государством? Как учитываются личные интересы граждан? Нет ответа.
Но могу сказать, что ценностная модернизация идет гораздо медленнее потребительской. Ценностная модернизация — поколенческая. Поэтому не быстрая. Одно поколение сменяет другое и замещает ценности.
Мертвым не больно
Что происходит с экономикой в города? Смотрим расчетный индекс промышленности и инвестиций, видим тренды. Тут печальный вывод: кто живой — тот живым остался. А кто умер — тот так на дне и лежит.
Не произошло радикальных изменений в экономике городов, которые в 1990-е посыпались. Держались и продолжают держаться до сих пор региональные столицы и города экспортных отраслей. А что происходит в Нязепетровске? Тишина. Мертвым не больно. Там всё по-прежнему лежит.
Я уже на пальцах пытаюсь объяснять эти цифры.
Потому что когда вам в очередной раз будут впаривать великий план развития малых территорий, вы смотрите на реальные тренды: одними хотелками экономика не поднимается.
Массовое переселение из малых городов
Урбанизация больших городов идет за счет меньших. Это они поставляют вам молодых ребят для учебы. В России с ее чудовищным межгородским неравенством этот процесс будет продолжаться, думаю, еще долго. Мы будем наблюдать истощение человеческих ресурсов в малых и средних, точнее, в нестоличных городах.
Куда едут в России? В агломерации Москвы и Питера — раз. В региональные столицы — два, есть приток из своего региона. И на российский юг — три. Да, бешено едут в Крым.
Севастополь — отдельная история. Население города стало больше 500 тысяч, но это Росстат постарался: они «доучли недоучтенных» и прибавили Севастополю 60 тысяч за один год назло всем ученым-демографам. Думали, так нельзя? Нет, если очень хочется, то можно.
Есть сакральные числа: полмиллиона, миллион. Ваши начальники за миллион будут биться как под Сталинградом.
Мы видим, что региональные столицы имеют положительную динамику населения. Мотор этой динамики — миграционный прирост. Еще мы видим, что бОльшая часть нестоличных городов теряет население. Это четкий тренд.
На Урале быстро растет только Тюмень. 12 процентов роста, возможно, за счет изменений границ города. Естественно, растет Екатеринбург — мощное стягивает мигрантов. Челябинск в плюсе, но очень медленном. Курган — совсем печальная история. Хотя господин Хуснуллин смело решил присоединить его к богатым тюменцам, пришлось ему сказать много нелицеприятных слов: и Тюмень сдоят, и Курган богаче не станет.
Пригороды ждет судьба спальных районов
Еще одна тенденция: все города в пределах крупных агломераций переформатируются в спальные районы. Так произошло и с Копейском, и переживать за их судьбу не надо.
Копейск — когда-то центр буроугольного массива — переформатировался в спальный центр и правильно сделал. В таких городах надо только смотреть, сколько там делают дорог, школ и детских садов относительно жилья. А квадратные метры там дешевле. И это нормальная история.
А вот Миасс и Магнитогорск — вы думали, там хорошо? Нет, не всё хорошо. Если нет у мамы с папой денег на учебу в другом городе — ребенок останется. Есть деньги — уедет. Такая же ситуация по всем городам Свердловской области. Ничего личного, только бизнес, только большие тренды.
Удивительная история, но в Башкортостане еще не закончился ресурс сельской местности, еще есть лет десять-двадцать. У вас этого ресурса уже нет. Проехали.
Челябинск в минусе: и по рождаемости, и по миграции
Региональные столицы не только теряют естественный прирост населения — не во всех есть даже миграционный прирост. Самые большие плюсы — Тюмень, Якутск, Краснодар, Грозный.
В нестоличных городах — сильнейшая естественная убыль и потери за счет миграции. В Екатеринбурге мы отмечаем и прирост за счет молодых, и естественный прирост, Уфа — в плюсе только за счет миграции. У Челябинска два минуса: миграционный отток и естественная убыль населения.
В городах области: Златоуст совсем печально, Магнитогорск, мягко говоря, не очень, Копейск — пригород растет, с ним ясно. Но почему едут в Миасс? А, курортная зона, понятно.
460 тысяч человек — избыточная смертность за год в России
К чему готовиться региональным властям? Я всегда говорю, что министерство соцзащиты скоро у вас будет главным. Население стремительно стареет! С марта-апреля 2020 года по включительно март 2021 — избыточная смертность в РФ составила 460 тысяч человек.
Средний возраст в России — уже не 73 года, а 71, спасибо ковиду. Стариков стало меньше.
Уже в трети столичных городов население старше, чем в среднем по России. В пенсионный возраст входит очень большое поколение, а в трудоспособный — совсем крошечное. Мы начинаем стареть со страшной силой. Две трети населения в нестоличных городах — старше среднего!
Даже Уфа уже не девочка. Уфа, Екатеринбург, Челябинск — ситуация по среднему возрасту практически одна и та же. Старение в городах Свердловской и Челябинской областей налицо, в Башкирии идет медленнее, там рожают побольше.
По инвестициям Челябинск проигрывает Уфе и Екатеринбургу
Челябинск дико недоинвестирован по отношению к средним значениям по России. Какая агломерация? Какое улучшение городской среды, когда у нас среднедушевые инвестиции в региональных столицах гораздо ниже, чем в среднем по РФ. Да, кто-то бежит впереди паровоза. Слово «Ханты-Мансийск» всем понятно? А слово «Симферополь»? 130 млрд рублей трансфертов получил Крым. Хотите? А не будет.
Российские города, включая региональные столицы, чудовищно недоинвестированы.
Челябинск проигрывает и Уфе, и Екатеринбургу. Но счастья нет ни там, ни там. Деньги не идут в город: даже в Нижнем Тагиле ЕВРАЗ особо не заморачивается, а что мы хотим от Златоуста и Миасса? Денег нет, но вы держитесь? Когда я вижу сказочные планы о городах будущего — у меня стоят эти картинки перед глазами.
Где хорошо? Смотрите: Мурманск — там НОВАТЭК и порт, Южно-Сахалинск, Астрахань — здесь приписанные газпромовские инвестиции, Симферополь — федеральные. Тобольск, Нижнекамск, Альметьевск, Братск, Норильск — бизнес инвестирует не в город, а в свои активы. Приписывать их городу можно, только город к ним не имеет отношения.
В сравнении с российскими городами в Челябинске провал с инвестициями, но вы не одни такие.
Более-менее на среднероссийском уровне в Челябинске — промышленное производство и развитие розницы, ввод жилья и средняя зарплата.
Маркеры развития любого города: миграция и строительство
Если вы хотите понять перспективы города, нужно измерить две вещи: миграцию и жилищное строительство. Если люди хотят жить в городе, они будут там покупать жилье, а девелопер будет строить.
Вот мы видим: большая часть региональных столиц в этом плане лучше Челябинска. Вы примерно на среднероссийском уровне. Но по сравнению с Псковом, Магаданом и Биробиджаном — совсем неплохо.
Видим, что активно растут внешние зоны агломераций — ваш Копейск, Первоуральск при Екатеринбурге и любые пригороды в России — типа Каспийска, Батайска, Обнинска...
Переформатирование нестоличных городов — маниловщина
Идет большая деиндустриализация. Мы страна деиндустриализированных городов — это давний тренд, с 1990-х годов. На Урале индустриальными остались Уфа с Челябинском. В Екатеринбурге изменилась структура промышленности: там бизнес работает на нужды агломерации, развивается пищевка, производство стройматериалов. Это нормальное и правильное переформатирование. Среди бизнеса дураков нет.
Со Златоустом всё печально — что за особая промышленная зона там может быть? Как и с Миассом — у меня такое ощущение, когда есть большой гособоронзаказ, тогда грузовики «Урал» производятся — но вот и всё.
Что с малым бизнесом?
Объем трансфертов из федерального бюджета на поддержку малого и среднего предпринимательства за 2020 год — 31 млрд рублей на всех. Только одна субсидия на капитальное строительство Крыму — 68 млрд. Вопросы есть? Вопросов нет.
С малым бизнесом всё очень печально. Место его концентрации — региональные столицы. Все разговоры, что когда-то на периферии малый бизнес начнет развиваться и расцветать, — пустые. Где бизнес там возьмет платежеспособный спрос?
Слово «субвенции» надо убить на входе
Агломерации не будут развиваться, пока будет существовать убитая система местного самоуправления. Ни ресурсов, ни полномочий у властей в городах нет.
В городах 72 процента бюджета составляет федеральная помощь. Что может мэр? Как могут граждане города показать свой интерес в том или ином вопросе? Всё решается на уровне субъекта Федерации.
Трансферты. Вот вам раздали, а вы работайте, отчитывайтесь! Города так не развиваются, так не бывает.
Такое положение удобно только отраслевым министерствам.
Страшная цифра вот: в Челябинской области 41% — субвенции, это вид трансферта, который выделяется на реализацию полномочий вышестоящего уровня власти. Другими словами, мы вам прописали, на что тратить, — это не ваши полномочия, вы только оператор.
Мы централизовали всё, что можно. Города не могут махать крылышками. Централизация дает отраслевую эффективность, но не дает территориального развития. Мы дошли до экстремальной вертикализации. Слово «субвенция» надо убивать на входе.
Нужна децентрализация — новый баланс сдержек и противовесов. Россия — страна с вертикальными мозгами. Это изменится, иначе не будет развития.
Но за это будет плата: выиграют сильнейшие. Межгородское неравенство усилится. Включится дарвиновский принцип естественного отбора. На это надо смотреть с открытыми глазами.
Для бизнеса среда становится всё более кислотной
— Здесь два больных места. Первое — сектор услуг. Падение розницы за год — больше трех процентов. Но не надо забывать, что прошлый кризис 2014—2019 годов суммарно дал еще 8-процентное падение. Ковид нам добавил еще три с лишним.
Не у одной розницы проблемы. Хуже всего ситуация с общественным питанием, здесь минус 21 процентов по году. По другим платным услугам (салоны красоты, транспорт, развлекаловка) — минус 17 процентов. Мы видим тотальное падение по всем регионам. Это первая зона — серьезный удар по малому и среднему бизнесу.
Вторая проблемная зона — это наша добывающая промышленность. По 2020 году — минус семь процентов плюс по первому кварталу 2021 года — еще минус семь.
Причина очень простая — весь ковидный год снижался спрос на глобальных рынках труда, куда мы вывозим в основном сырье и полуфабрикаты. Еще и сделка ОПЕК-Плюс сработала. Пока улучшений не наблюдаем. За первый квартал — минус те же семь процентов.
Обрабатывающая промышленность прошла этот кризис лучше, она восстановилась до уровня 2019 года, потому что в ней: рынок черной и цветной металлургии чувствовал себя получше, производители удобрений и далее по списку тоже не особо пострадали — у них издержки в рублях, а прибыль в валюте. Там всё нормально. И ограничения спроса особо нет.
Поэтому две болевые точки: все виды услуг и добывающая промышленность. Добывающая восстановится быстрее, там условие очень простое: если и когда начнет расти глобальный спрос.
Что будет с сектором услуг — вопрос. Он сжимается, и базовая причина — снижение платежеспособного спроса населения.
— Доходы падают по-прежнему?
— По 2020 году реально располагаемые доходы населения с учетом инфляции и обязательных платежей снизились на 3,5 процента. По первому кварталу 2021 года — еще минус 3,6. Доходы населения, как видим, не восстанавливаются, а это всегда сопровождается сжатием спроса на услуги и непродовольственные товары.
Состояние малого бизнеса в общей картине на рынке труда мы понять не можем. По данным Росстата, количество занятых в малом и среднем предпринимательстве не сократилось за 2020 год.
Причина простая — бизнесу разрешили отложить выплату налога на прибыль, арендные платежи у муниципалитетов и госорганов, соответственно, — это отложенная казнь. И вот когда придется платить всё это — мы начнем понимать размер катастрофы.
Суть в следующем: кто выдержал, мы увидим не раньше лета 2022 года. По регионам в целом ситуация схожая. Тренд в целом печальный: с 2017 года по 1 квартал 2021 года количество занятых в МСП в России сократилось на миллион человек или на 9 процентов, до всякого ковида. Для бизнеса среда становится все более кислотной.
— Половину всей прибыли предприятий в Челябинской области получили в прошлому году пять компаний: три металлургических и две горнодобывающих. Сырьевая и металлургическая ориентация экономики региона — это благо или угроза?
— 66 процентов промышленного производства в Челябинской области — металлургия. Таков профиль региональной экономики. Но думать о том, что будет, когда кончится всё сырье, вам не нужно. Вы не доживете до этого. Россия обеспечена металлургическим сырьем очень неплохо.
Второе: спрос на российскую металлургическую продукцию есть, проблема в том, как будете входить на основные рынки. Спрос волатилен, а сейчас еще будет институционально придавлен. Все металлурги сейчас пытаются что-то делать, чтобы адаптироваться к меняющимся обстоятельствам. Бизнес не идиот.
Следующая проблема — экологическая. Да, тяжелый шлейф для Челябинской области, одного «Маяка» уже немало. Поэтому первое движение — экологизация существующего производства.
— Как вы оцениваете последние меры по финансовой помощи регионам, озвученные президентом в послании Федеральному собранию? Инициатором ряда из этих мер был наш губернатор Алексей Текслер. Это поможет регионам?
— За 2020 год регионы получили гигантское добавочное количество денег — трансфертов на 1,3 триллиона рублей. Рост трансфертов — на 54 процента. Такого не было вообще никогда в истории. Помощь регионам была оказана фантастическая. Но она была предельно непрозрачна. Помощь получили порой те, у кого не падали собственные доходы, а тем, у кого сильно падали, — давали скромно. Челябинская область — где-то посередине.
— Это была полезная мера?
— Безусловно, без этих денег регионы бы не выкрутились. Несмотря на эту помощь 57 регионов закончили год с дефицитом бюджета. Пришлось слишком много расходовать, и дело не только в расходах на здравоохранение и социальную политику: KPI по нацпроектам никто не отменял.
Суммарный долг субъектов Федерации и муниципалитетов вырос с 2,4 трлн рублей до 2,8 трлн рублей. Недаром в 2021 году федеральные власти приняли меры по пролонгации этого долга, перевода коммерческого долга в бюджетные кредиты — потому что понимают, что регионы не справятся.
Итак, выводы: регионам реально помогли, и серьезно. Второй вывод — населению помогли частично, в основном, через пособия по безработице и через детские дополнительные деньги. Малому и среднему бизнесу, увы, помогли слабее.
