Как приснилась ему Галина Борисовна Волчек (та самая, что когда-то открыла миру никому неизвестного драматурга из Свердловска), и на столе у Волчек лежал текст под названием «Тарас Бульба. Инсценировка Николая Коляды». И как Коляда, озадаченный тем сном, открыл в ноутбуке книгу Николая Васильевича Гоголя, забытую с восьмого класса, и обалдел, как современно все, что писал русский классик полтора века назад.
Николай Коляда вколачивает символический пятак в подмостки Камерного театра как звездный участник «Камераты» (рядом с пятаком Григория Горина)
Дальше было так. Начали репетировать, и наступил февраль 2022 года. В труппе началось волнение и брожение: а можно ли? а как сейчас? Тогда Коляда сказал суровым матерным языком, что именно и как раз сейчас нужно играть «Тараса Бульбу». Премьера состоялась в конце мая 2022 года, и с тех пор спектакль собирает аншлаги и в родном Екатеринбурге, и в Москве, и в любом городе.
В Челябинске «Тараса Бульбу» зритель увидел впервые. Этой постановкой 10 октября открылся театральный фестиваль «Камерата», с которым Николая Коляду связывает многолетняя нежная дружба: 20 лет назад он привез в Челябинск один из первых спектаклей своего новорожденного театра.
Как и любой спектакль «Коляда-Театра», «Тарас Бульба» поставлен наотмашь, мощно, без оглядки. Казаки в смешных фиолетовых шапочках с помпонами танцуют так, словно парни только что сбежали с репетиции ансамбля песни и пляски имени кого-нибудь. С первых секунд зрителей сметает и потом три часа держит волна дикой удали в стиле «У-ух!», «Эге-гей!», «Давай-давай!» и просто «А-А-А!». Фирменная для этого театра энергетика привораживает.
Коляда без иронии поет гимн мужской природе, требующей непременного боя. Тарас Бульба дерется со своими сыновьями в первые пять минут, как только они нарисовались на пороге дома (и у Гоголя так, если помните).
Справа — Тарас Бульба (Максим Тарасов), слева — его сыновья Андрий и Остап
Режиссер не трогает классический сюжет, следуя не только фабуле, но и вшивая волшебные тексты Гоголя, которые для сцены не предназначены. Актеры у Коляды умудряются ими разговаривать, как на родном языке. Отрывок со слов «Чуден Днепр при тихой погоде» зритель, усмехнувшись в первом предложении вместе с казачками, будет слушать как сладкую детскую песню.
Но текст текстом (за это Коляде отдельный поклон). Главной движущей силой спектакля будет этот невыразимый мужской зуд драться, биться, воевать. Все по Гоголю, все по классике: выросли пацаны — айда на войну. Зачем? Да какая разница!
Коляда чутко, пристально, вслед за Гоголем, исследует этот древний до первобытности уклад и даже любуется им: все обряды, весь порядок, законы в семье, вся культура завязана на роли мужчины-героя, воина, рыцаря. Рисуется громкий, торжествующий мужской мир, когда черпаками пьют хмель, когда проверяют друг друга в драке, когда рыдают матери, потому что им положено рыдать, когда раззудись плечо, когда «Ты что, баба?» плюют в лицо нежному Андрию, не понимающему, зачем раззудись.
Бульба с сыновьями
Оно вроде все и потешно, это же Коляда. И табуретки расписные, которые превращаются то в коней, то в постель, то в стол, то в пулеметы. И шапочки эти гопанские. И шаровары — посмотрите, какие у самого Бульбы на штанах наивные аппликации. И черпаки эти домашние в руках, из которых и брагу пьют, на которых и бьются.
И вообще весь этот домотканый языческий мир из пестрых тряпочек, платков, узлов и покрывал — нарочно милый, уютный, плюшевый (сценография Валентины Галиной). Мир, несовместимый с войной.
А война при этом внутри. Внутри каждого мужчины. Николай Коляда с хореографом Еленой Коротаевой напитывают щедро и красиво эту жилу и плясками, русскими и украинскими, и фольклором, и балладами «Я любила сокола красивого, высокого», и наконец, звучит даже хит «Чижа» «Хэй-ой, да конь мой вороной». Заметим в скобках, вокальная и хореографическая подготовка актеров «Коляда-Театра» вызывает восхищение.
Так эти мужчины понимают свои смыслы, свои роли, свою суть. И свою любовь.
Гоголь потому и Гоголь, что про эти смыслы пишет честно: смертельно пьяный Бульба отправляется со своими казачками на Запорожскую Сечь, не находит там никаких врагов, за это свергает кошевого, с такими же воинами-во-хмелю ищет битвы и находит. Плачет жена, мать его сыновей, не в силах удержать эту буйную силу дома. Сцена, стены в Камерном дрожали от дикого мужского напора. Клокочущая, пульсирующая четким ритмом энергия качала зал. Такая же энергия исходит из толпы гопников, готовых к драке.
У Гоголя прекрасный монолог матери, которая каждый раз навек прощается с мужем и с мальчиками. Коляда усиливает ее непосильную боль: пока она говорит, Старуха в черном каждому из свалившихся у ее ног спящих воинов вкладывает в руки белую мягкую куколку-оберег. Или это ангелочки?
Женской темы в спектакле тоже много, хотя по сокрушительности исполнения она уступает мужской. Но, в принципе, так и должно быть. Тихое, покорное, скорбное противостояние мира и войны.
Жена Тараса Бульбы, мать его сыновей
Это Гоголь рисует нежного, с румянцем на щеках, Андрия, который так и не понял, почему любовь к родине важнее любви к девушке. Ему втолковывают, дураку: нельзя ж, чтоб пропадала казацкая сила! — он все равно в ум не возьмет. Его искреннее, детское непонимание, зачем и с кем и за что воевать, и невозможность других смыслов, кроме войны, для Тараса Бульбы роковым образом приводят к трагедии.
Андрий, младший сын Тараса Бульбы
Время настраивает такую оптику, что из забытых классических текстов вдруг являются забытые максимы и созвучия с XXI веком.
Мы видим, как все это «Любо!», «Эге-гей!», «Ура!» да батька-атаман несется прямиком на лихую погибель. Как будто приговоренные древним заговором, парни не в силах соскочить с вороного коня. Как будто бродит и не дает покоя дурная кровь. У Гоголя же прямым текстом: турки, ляхи, татары, жиды — кто там нынче враг, гойда!
Все погибнут, все (дурацкий спойлер, понимаю).
Знаете, как придумал Коляда? Эти мальчики, полуголые, натягивают шаровары до плеч, прячут там руки, скрючиваются всем телом, принимают единственно возможную утробную позу и ложатся на пол такими тихими эмбриончиками. Молча.
А над ними тихо-тоненько поет:
Девушки, молите Бога, чтобы кончилась война,
А не кончится война, не выйдет замуж ни одна.
Я не знаю, где убит, я не знаю, где зарыт,
Только знаю, что залёточка за родину погиб.
Я любила Сокола — красивого, высокого...
Я любила всей душой, а он в солдатушки ушел...
Куколки-обереги в финале развешаны вот так, на черной стене. Над солдатушками.
Потому и рыдают на спектакле и белые, и красные, как говорит Николай Коляда.
