Игорь Маковчук, задавший свой вопрос на «Прямой линии с президентом», в интервью сайту «Первый областной» рассказал, почему его пугают женщины в исламских одеждах и что еще он хотел спросить у Путина.

— Игорь, ваш вопрос удивил многих южноуральцев, неужели в Магнитогорске такая острая ситуация с исламизацией?

— Рамки эфирного времени вопрос заузили, вопрос был не в частности про Магнитогорск, я ссылался на Францию, хотел знать, нас это же ждет? Я говорил в целом по стране. Я готовил вопрос с подтекстом, на 40 секунд, но он был ужат до 7 секунд.

— Для чего в таком случае задавался ваш вопрос?

— Задан он был для того, чтобы не допустить на более поздних этапах межнациональной розни. Чтобы когда уже все устоится в школах, в понимании людей, не было поздно возвращаться к этому вопросу. Владимир Владимирович в принципе понял суть вопроса, его ответ меня удовлетворил, я к школьной форме и вел.

— Вы лично сталкивались с вопросом школьной формы и девушками в хиджабах?

— У меня есть сын 2,5 года, лично меня пока этот вопрос не касался. Но я за школьную форму. Пусть в разных школах она будет разная, от разных дизайнеров или модельеров, но жесткие рамки прописать можно: у девочек — юбки, блузки, сарафан, у мальчиков — брюки, пиджак. Они были бы сведены к одному, разношерстности не было бы. Ведь разделение общества идет уже на ранних этапах.

— Какие вопросы вы еще готовили президенту?

-Я готовил три вопроса, два из них прозвучали от других людей. Первый — по сырьевому придатку, почему в России не развивается глубокая переработка сырья, этот вопрос задал Кудрин. Второй — по ужесточению наказания за коррупцию, необходимости установить соизмеримую ответственность, он прозвучал по теме «Оборонсервиса». Я готовил вопросы общероссийские. Некоторые поняли узко, например, в Магнитогорске, я гражданин своей страны и патриот своей страны.

— Но вы ведь могли были попросить что-то для себя или для Магнитогорска, узкие вопросы решались Путиным молниеносно.

— Я не настолько алчный человек в этом плане. Конечно, когда дали микрофон, прямой эфир же никто не отменит, можно было бы попроситься в аппарат президента или еще что-нибудь попросить, но я думаю, это было бы глупо. Текущие вопросы на ММК и так будут решаться, про дороги в Магнитогорске спрашивать тоже считаю лишним. Был вопрос про них в целом, а спрашивать, почему у нас улицу Ленина не ремонтируют, или Карла Маркса, это было бы тоже глупо. Я не хотел, чтобы меня оцени с точки зрения, сколько я пользы для народа сделал. Я хотел озвучить вопрос, который бы не допустил доведения до точки кипения, братоубийства и междоусобных войн.

— Поездка к Путину как-то повлияла на вашу жизнь или карьеру?

— Я по штату машинист вагоноопрокидывателя, я сейчас стажируюсь на более высокую должность. Поездка ни на что не повлияет и не повлияла бы.

— Как все было организовано на «Прямой линии»?

— Организация была на высоком уровне, безопасность на высочайшем, проверяли всех, досмотр лучше, чем в аэропорту. Мы, конечно, все подстраивались под главу государства, в соответствии с его графиком работы. Во время эфира попросили не делать суеты, но если кому-то надо было выйти по здоровью, конечно, выходили. Очень понравилась осведомленность Владимира Владимировича.