Невидимая «эпидемия» домашнего насилия, к сожалению, остается глобальной проблемой. По данным ВОЗ, более 25% женщин в возрасте 15-49 лет сталкивались с физическим или сексуальным насилием со стороны партнера. В России точную статистику вести сложно, так как многие жертвы молчат, но имеющиеся данные все равно пугают.

Опросы ВЦИОМ и Левада-центра показывают, что значительная часть населения знает о случаях насилия в семьях знакомых, а некоторые сталкивались с ним лично. Исследование консорциума женских НКО выявило ужасающую тенденцию: две трети убийств женщин в России с 2011 по 2019 год совершены партнерами или родственниками. Отсутствие закона о домашнем насилии усугубляет ситуацию, хотя общественные опросы подтверждают, что россияне считают эту проблему серьезной. Чаще всего жертвами становятся женщины, и история Анастасии — одно из трагических подтверждений.

«Отвернулись очень многие от меня. Они не верят в то, что происходило у нас дома. Всегда вот создавалась иллюзия идеальной семьи. Он бьет очень классно, никогда нет ни синяков, ничего. Тебе в голову не придет идти в полицию. Как ты докажешь, что ты битая?» — рассказывает Анастасия о жизни под гнетом насилия.

Долгие годы Анастасия жила в страхе, скрывая от окружающих происходящее дома. Муж-тиран мастерски создавал иллюзию благополучной семьи, а побои наносил так, чтобы не оставлять следов. Переломным моментом стал день, когда в порыве отчаяния Анастасия с детьми сбежала в полицию.

«Я всё рассказала участковому, всё, что происходит дома. Дети подтвердили, что да, он бьёт маму. И дочка очень плакала. Первый раз он меня избил, и второй раз он на меня орал за то, что я сделала неправильно пюре», — вспоминает Анастасия свой первый шаг к освобождению.

Однако обращение в полицию не принесло результатов, муж манипулировал ситуацией, убеждая всех в неадекватности жены.

«Когда мы приехали из полиции, я сидела на диване, плакала. Он мне сказал: „Ты здесь больше не живешь“. Как только я выйду за ворота, он скажет: „Мать кукушка бросила детей“», — вспоминает Анастасия.

Толчком к решительным действиям стали слова дочери: «Мама, давай убежим!». Поддержку Анастасия нашла у подруг, которые помогли ей собрать деньги на дорогу. С детьми она уехала в Челябинск, но преследования мужа не прекратились. Укрытие Анастасия нашла в кризисном центре.

Центр предоставляет жертвам насилия безопасное жилье, психологическую и юридическую помощь. Женщины могут рассчитывать на временное проживание до трех дней, а в случае необходимости, им предоставляется кризисная квартира на три месяца. По словам директора центра Ольги Бабановой, каждая вторая семья в Челябинске сталкивается с домашним насилием, причем 22% — систематически. Жертвами чаще всего становятся женщины, дети и пожилые люди. В последнее время за помощью стали обращаться и мужчины.

Жертвы домашнего насилия, находящиеся в кризисной ситуации, часто сталкиваются с непониманием и осуждением со стороны общества. Истории Леры и Валерии — лишь два примера из множества, демонстрирующих ужасающую реальность домашнего насилия.

«Отец всегда оскорблял моё творчество, мой стиль одежды и меня в целом. Избивал он меня раз в два-три месяца. Мне казалось, что это в порядке вещей», — откровенничает в своем письме девочка-подросток, нашедшая убежище в кризисной квартире.

Валерия, ставшая жертвой жестокого обращения со стороны сожителя, смогла вырваться из этого кошмара благодаря поддержке специалистов.

«Бывший сожитель меня избил и угрожал убийством. Я делала вид, что ничего не происходит, но в голове зрел план. Я смогла позвонить в службу психологической поддержки», — вспоминает Валерия.

Кризисный центр в Челябинске — единственное муниципальное учреждение подобного рода в городе-миллионнике, оказывающее помощь жертвам домашнего насилия. Здесь женщинам помогают не только юридически и материально, но и психологически, восстанавливая их веру в себя.

Кроме государственного кризисного центра, поддержку можно найти и в негосударственных организациях, таких как «Каритас» и «Берег». Однако ресурсов для помощи всем нуждающимся катастрофически не хватает. Наталья Баскова, председатель «Союза женщин Челябинской области», подчеркивает необходимость развития системы поддержки жертв домашнего насилия.

Жертвы, запутавшиеся в цикле насилия, нередко возвращаются к своим обидчикам, надеясь на изменения, которые, к сожалению, часто оборачиваются еще большей жестокостью.

«Побои сопровождаются какими-то ништяками. Сегодня тебя избили, через неделю мы едем в Баден-Баден, он покупает золотые сережки. Это эмоциональные качели. Твой мозг атрофируется», — рассказывает Анастасия, жертва домашнего насилия.

Психологи объясняют этот феномен «циклом насилия», когда периоды агрессии сменяются раскаянием и заботой со стороны абьюзера, что дает жертве ложную надежду на улучшение ситуации.

«Женщины, как обычно, возвращаются после этого насилия. Но, как обычно, когда жертва возвращается к насильнику, он начинает насилие проявлять в два раза больше. Иногда это просто убийство», — комментирует психолог Анжелика Березина.

Декриминализация домашнего насилия в 2017 году значительно усложнила жизнь жертв. Побои стали административным правонарушением, а уголовное наказание наступает только при повторном случае в течение года или при доказательстве угрозы убийством или причинения вреда здоровью. Это создает дополнительные барьеры для жертв, которым и без того сложно обратиться за помощью.

История со странным судебным процессом над Дмитрием Сергеевым из Златоуста, где статья обвинения неоднократно менялась, — яркое тому подтверждение. Дмитрий убил свою жену, у них остались трое детей. В итоге, благодаря вмешательству общественности, мужчина получил 10 лет лишения свободы.

«Вы же знаете, что у нас бьет, значит, любит. Вот от этого надо отходить, эти стереотипы нужно менять. Чтобы прекратить агрессию, должна работать система», — утверждает депутат Заксобрания Челябинской области Ольга Мухометьярова.

Закон о профилактике семейно-бытового насилия, обсуждаемый уже десятилетиями, встречает сопротивление. Противники говорят о вмешательстве в личную жизнь семьи. Сторонники же настаивают на необходимости законодательной защиты жертв, особенно детей, и предотвращении воспроизводства модели насильственных отношений в следующих поколениях.

Одним из ключевых нововведений являются защитные предписания, позволяющие ограничить контакты агрессора с жертвой. Полицейское предписание действует до месяца, а судебное — до года. Нарушение предписания влечет за собой административную, а в случае повторного нарушения — уголовную ответственность. Судебное предписание может обязать агрессора покинуть жилище, вернуть имущество жертве и пройти психологическую программу.

«Важно, чтобы абьюзер и жертва совместно посещали психолога, где насильник будет свою работу проводить, а жертва – свою. Абьюзер будет проходить с психологом умение сдерживать себя, то есть так называемый эмоциональный интеллект, когда ты понимаешь, что с тобой сейчас может произойти, это ты можешь регулировать», — комментирует Анжелика Березина, психолог, руководитель проекта «Материнская обитель».

Закон направлен не только на наказание агрессора, но и на защиту жертвы, а также на профилактику домашнего насилия. Для эффективной работы системы необходима комплексная работа социальных служб, медицинских учреждений и образовательных организаций.