Эта многомерность,
она только в моей голове?
Под закрытие театрального сезона, вечером в воскресенье, сижу в маленьком черном зале, словно в пещере, и пытаюсь по теням на стенах (эй, кто-нибудь сейчас вспомнил Платона?) дать себе ответ на нравственную загадку века: Гумберт Гумберт — он тут виновник или жертва? На сцене mini-Театра две девушки, чьи силуэты множатся в прожекторах, десятки бумажных бабочек, песцовая горжетка и пиджак, с которого актрисы любовно стряхивают шерстинки.
Алене Свиришевской и Екатерине Писаревой достались все роли разом — они и Шарлотта, и Гумберт, и в одном носке Лолита. А еще они просто подружки. И двухголовый Набоков. И Джон Рей, вымышленный доктор философии, который подготовил к печати дневники Мистера Гамбургера. И может, боги, совсем чуть-чуть. Иначе как объяснить невероятную сценическую магию превращений? Легкими движениями рук актрисы перевоплощаются, мимоходом примеряя на себя чью-то хрипоту и лихорадочный блеск в глазах, меха и гортанный смех, жвачку, малиновое мороженое и секс.
Стоит уточнить. Труппа во главе с режиссером Александром Черепановым не стала соперничать с классическими постановками и экранизациями, пытаясь передать набоковский текст. Кажется, это просто невозможно. Они отправились другой дорогой, соткав для зрителя реальность чувственную, напитанную любовью, страхом, смехом, вожделением и затаенной болью. Реальность, в которой можно не думать, а быть одним оголенным инстинктом: люби, беги, умри. Реальность, которая кажется нам существующей только потому, что нас самих там нет (тут вы должны охнуть и резко отыскать в памяти Ultima Thule Набокова, ну какая я молодец).
Помогла им в этом драматург Ирина Васьковская, которая выиграла в набоковскую игру с интертекстуальностью. Она создала отдельный мир, параллельную вселенную «Лолиты», взяла рампетку (так этномолог Набоков называл сачок), наловила туда персонажей, которые тенями порхали по действию. И на правах создателя коллекции начала изучать их, препарировать и классифицировать по росту, возрасту и потным ладоням.
Ирина Васьковская написала историю вокруг истории, случившейся в штате Новая Англия, в которой Гумберт отказался от комнаты, но Лолита все-таки умерла (рано или поздно, так или иначе). Да и все они умерли, мертвые и веселые стоят на сцене, рассуждают, как могло бы быть, и радуются, что кладбищенские сторожа не рассказывают, кто там по ночам встает из могил.
Трясу головой, сбрасывая интертекстуальный морок. Передо мной разворачивается отличный авторский спектакль, наполненный светом, музыкой, заряженным действием (так удивительно липко показать похоть и нежно — секс!) и бабочками, которые складывают из бумаги, отпускают на волю или прячут в банках. А вся эта многослойность, она ведь только в моей голове?
«Все-таки как по-разному в сознании зрителей интерпретируются те или иные ходы и сценарные повороты», — улыбается режиссер Александр Черепанов, когда после премьеры мы выходим под дождь и я пытаюсь обозначить границы понятого.
Свою «Лолиту» в mini-Театре называют массовым косплеем, разрешают себе не делать выводов, а только показывать, как безнадежно тревожен был Гумберт, демонстративно беззаботна и зла Ло. А ответы зритель пусть ищет сам. Как и малиновое мороженое.
Увидеть новую челябинскую «Лолиту» можно 3 и 17 июня, вечером.
Знаете, я сбежала на премьеру в антракте, из другого театра. И это был правильный выбор.
