Ежегодно в Санкт-Петербурге проходит фестиваль уличных театров «Елагин парк». Туда съезжаются лучшие артисты страны и мира, чтобы показать свое искусство и удивить зрителей.
Фестиваль взрослый, но в этом году там впервые оказались ребята из детского музыкально-пластического театра «Аккорд», который базируется в поселке Федоровка под Челябинском. Три спектакля в день, невероятное число зрителей, эмоции зашкаливают!
Челябинские артисты показывали спектакль «Крылья» — незамысловатую на первый взгляд историю о гусенице, которая превращается в бабочку. Разумеется, чтобы задействовать в спектакле всех участников студии, в действии появились и другие букашки из мира насекомых. Дети танцуют, прыгают через огромные скакалки, кувыркаются и катаются в резиновых камерах от грузовых покрышек, завороженно наблюдают, как у бабочки распускаются полиэтиленовые крылья. А в конце всем зрителям тоже прикрепляют маленькие крылья. Вот так внезапно в уличном спектакле даже самые маленькие и неуверенные люди превращались в красивых бабочек.
«Крылья» показывали и в Челябинске — премьера состоялась в родной для театра Федоровке, а вот второй показ устроили в самом центре города — в Арт-сквере на набережной. Публика артистов тогда приняла на ура и долго не отпускала. Новоиспеченные бабочки бегали паровозиком по площадке, пищали от радости и веселились.
А ведь этот уличный спектакль устроен просто: несколько отрепетированных трюков, простой и неожиданный реквизит, какие-то лохмотья вместо одежды и орава довольных детей, которые не только знают, что они делают, но и верят в это.
Поговорили о театре, который обожают подростки, с режиссером «Аккорда» Ларисой Гафаровой и мастером по сценическому движению Дмитрием Усковым.
Лариса Гафарова — театральный режиссер, кинематографист. Занималась эстетическим воспитанием детей в разных школах города, снимала документальные фильмы, а последние 10 лет любит и делает детский театр в ДК «Бригантина», что в Федоровке.
Дмитрий Усков — актер, педагог по пантомиме и пластике, мастер по телесным практикам, уличный артист. Начинал в ансамбле народного танца у Татьяны Реус. Вел театральные студии в Челябинске, несколько лет выступал в пантомиме и уличных спектаклях по всей Европе. Тесно сотрудничает с режиссером Алексеем Тетюевым в Театральном пространстве свободы, в Музыкальной академии симфонической музыки при Челябинской филармонии. Последние шесть лет — мастер по сценическому движению в детском театре «Аккорд».
— Неужели уличный театр — это вот так просто? Крылья из полиэтилена, резиновые камеры?
Лариса:
— Но во всем этом глубокий смысл. Когда ты смотришь простую историю о том, как гусеница превращается в бабочку, — это одно. Когда тебе или твоему ребенку крепят крылышки за спиной — это становится твоей личной историей. Некоторые даже плачут!
А с костюмами и реквизитом мы действительно решаем как можно проще. Важно, чтобы это было близко детям, чтобы они смогли сделать сами. Дима как-то пришел и рассказал, как они в детстве с камерами разные игры придумывали. Так мысль в голове засела: камера — интересная штука, надо с ней что-то придумать. Через какое-то время мы уже все про эти камеры знали (смеется). Один из родителей нам подарил проколотые, списанные камеры. Мы заклеили их на шиномонтажке и буквально бросили детям в репетиционный зал. И просто смотрели, что они с ними делать будут. А дети-акробаты начинают экспериментировать: кто прыгает, кто внутрь ныряет, кто чуть ли не на голову встает. А мы подмечаем идеи, записываем, что и в какую сторону можно доработать.
Дмитрий:
— У нас такой бомжеватый вид: рванина, мотанина, плетенина, как я это называю. Но все эти костюмы легко сделать. И все они сделаны нашими детьми. У ребенка сразу другие эмоции — ведь он на сцене в том, что сделал сам. И делает то, что придумал сам.
Лариса:
— У нас даже ритуал сложился: собираем детей, рассаживаем кружком, даем иголки. А многие до этого даже в руках иголку с ниткой не держали, узелочки делать не умели, бедолажки! Звонили тайком бабушкам, мамам, спрашивали, как сделать, чтобы не опозориться. И это не про первоклашек сейчас речь, а про старших. Или вот однажды они шерсть в студии валяли. Какая ржака была: что это там пахнет, сидят, носы морщат. А Дима возьми и ляпни: какашка там, овечья же шерсть. Как они взлетели: «Какашка?!» Очень смешно. Но это все снаружи. А внутри — театр.
«Однажды шерсть в студии валяли. Какая ржака была: что это там пахнет, сидят, носы морщат. А Дима возьми и ляпни: какашка там, овечья же шерсть. Как дети взлетели: „Какашка?!“»
Театр «Аккорд» базируется в Федоровке — поселке, который боком трется о Челябинск, но городом уже не является. Мимо домов проходит широкая полоса трассы и лента железной дороги. Все, что за рельсами, — уже Челябинск, а тут — своя атмосфера. Бойкие центральные улицы и тихие тупички, темные подворотни и слегка обшарпанные скверики. Дома и домики в низине словно сбились вокруг холма. На холме, где, по слухам, когда-то планировали построить церковь, высится (по меркам Федоровки — и правда высится) Дом культуры. Удивительное дело, здание клуба построили всем миром в лихие 1990-е, когда большинству, в общем-то, до культуры никакого дела не было. А тут люди собрались и справили. Клуб назвали «Бригантиной», и он стал своеобразным Ноевым ковчегом, в котором культура Федоровки пережила сложные нулевые.
Сейчас в «Бригантине» — два десятка разных секций и кружков для детей и взрослых. К вечерним занятиям парковка забивается машинами — ученики приезжают со всех окрестных районов. Мои собеседники уверены: дело в сплоченном коллективе и в очень душевной атмосфере, которую создала тут директор Галина Елагина. Она, по мнению Ларисы Гафаровой, стала при несостоявшемся храме пастырем, который добрым словом подбодрит и направит. И без ее активного участия «Аккорд» бы не случился.
— А почему вообще вы решили заняться пластическим детским театром?
Дмитрий:
— Мы — музыкально-пластический детский театр, это самое точное определение. Если нужно, наши дети в спектакле будут и петь, и говорить.
Лариса:
— Да-да, до пластического театра мы еще росли. Когда я только набирала детей, у нас был микс: речь, танцы, речь, танцы. Детям нужно было подрасти телом до пластического театра. Ведь двигаться так — сложнее, чем выучить тексты. А идея даже не возникла, это было само собой разумеющимся, я ведь сама из этой среды. Все школьные годы занималась в театральной студии, Дима вот у меня вел занятия по пластике.
Десять лет назад увидела, что в Федоровке хотят театральную студию и есть место для наставника. Несколько лет подращивала первых малышей. А когда в группе стало ну очень много мальчишек — я задумалась, что нужен педагог по акробатике, и с мужской энергией, это важно. Мечтала найти кого-то вроде Димы Ускова. И тут появился сам Усков, большая удача!
«Детям до пластического театра нужно телом дорасти».
В «Аккорде» занимаются около 50 детей, от первоклашек до выпускников. Раньше группы делили, теперь спектакли стали общими. Студия бесплатная, и на прием тут настоящая очередь! И не важно, какой ребенок, — место в детском театре находится для всех, даже для детей с ОВЗ. При этом и Лариса, и Дмитрий говорят, что отказать желающим играть почти не могут, как не берутся угадать, какое будущее будет у ребенка — звездное или обычное.
Дмитрий:
— Много лет назад, когда у нас с режиссером Владимиром Филоновым была студия пантомимы, мы не взяли одного мальчика. Ну вот не взяли, подумали, что не выйдет из парня ничего, корявый. А знаете, кто это был? Андрей Жигалов, тот самый Коля из фильма «Облако-рай», «Серебряный клоун» Монте-Карло (это главная цирковая награда мира. — Прим. ред.), мировая знаменитость. А мы его не взяли. Вот мне урок.
Лариса:
— Да вспомните артиста балета Полунина. Его когда в школу привели, он первый год у дальней стенки занимался, чтобы педагогу на глаза не попадаться и не нервировать. Я уверена, что у каждого ребенка есть своя изюминка, роль. Не важно, пухлик, зажатый, рыжий. Я сама пришла в студию театральной некондицией — толстенькая шестиклассница. Важно тут, как действует режиссер: кому какую роль дает, как расставляет артистов на сцене. Нам все говорят — о, какие у вас пластичные дети! А у нас дети всякие, некоторые даже музыку не слышат, просто мы все сцены выстраиваем так, чтобы показать сильные стороны каждого. Парни сильные, уверенные, им и движения соответствующие. Девушки изящные. А нужны милахи — малыши пошли, все умиляются.
«Нужны милахи — милахи пошли. Они — сама непосредственность. Не играют — живут на сцене. Как выйдут, так все умиляются».
Дмитрий:
— Театр — это управление вниманием. Лариса, как режиссер, собирает картинку и расставляет детей по местам, а я учу, как себя подать, какой энергией с залом обмениваться. Артист может сделать так, чтобы все смотрели только на него. Или, наоборот, стать на сцене незаметным, не мешать действию, которое продолжается.
«Театр — это управление вниманием»
Лариса:
— Занятия в студии детей нам раскрывают. Есть девочка, которая в первое время на нас, на педагогов, смотрела как в телевизор. Была вся пустая и зажатая. А недавно раскрылась, зазвучала. Или вот мальчик с аутичным спектром, он не просто на сцену выходил, а в паре танцевал, поддержки делал. А это ведь для аутистов очень сложно — прикасаться и принимать касания другого человека.
— А подростки не стесняются?
Дмитрий:
— Мы с малых лет даем детям много телесных практик, чтобы они дружили со своим телом. Показываем, что касаться других в театре, в движениях — это нормально. На каждой репетиции и тренировке у нас куча-мала — все валяются, играют в догоняжки-таракашки. В начале — обязательные обнимашки. Дети привыкают к тактильному контакту и уже не воспринимают его как что-то необычное. И на сцене они уверенные. А если актер своему телу не верит, то и зрители этому актеру не верят — закон театра.
Лариса:
— Такие бережные, аккуратные и деликатные, но регулярные занятия избавляют детей от комплексов, а нас от проблемы вроде: «Ну пожалуйста, ну возьми ты ее за руку, ну придержи за талию, подхвати под мышки!» Важно найти подход, объяснить ребенку задачу, перевести на понятный язык. Например, у нас мальчик борьбой занимается. И он постоянно недоигрывает, не хочет, чтобы над ним смеялись. А я ему возьми и ляпни: «Если в этой сцене над тобой публика не заржет, то ты проиграл этот бой, на лопатки тебя уложили». Как он взвился! И заиграл на полную.
«Регулярные занятия избавляют детей от комплексов, а нас от проблемы вроде: „Ну пожалуйста, ну возьми ты ее за руку, ну придержи за талию, подхвати под мышки!“»
И Лариса, и Дмитрий считают себя педагогами-наставниками. Правда, в документах ЦКС (недавно введенная единая система клубов и домов культуры Челябинска и районов) с ними не согласны. Но это не мешает заниматься воспитанием детей, помогать им совершать открытия и подпитывать их нравственно. Темы для новых спектаклей никогда не выбирают специально. Но каждую разворачивают в нужную сторону — про семейные ценности, патриотическое воспитание, моральные качества.
Лариса:
— У нас недавно был спектакль «Полюшко» — такая русская деревня, поля, подворья, мужики, бабы, дети. И тут война. Дети включились, парни там активно палками бои изображали. Но это была чистая акробатика, как в цирке. Их надо было как-то вдохновить. И тут мне под руку фильм попался, «Легенда о Коловрате». Мы посмотрели его все вместе, разобрали, обсудили. И как вдруг дети заиграли! Как прониклись! Они вдруг поняли, что такое воин, защитник отечества. Ведь это сейчас очень важно. Всегда было важно, а в последние полтора года особенно.
— Столько детей разных возрастов! Как поддерживаете дисциплину?
Лариса:
— Для некоторых мы стали ближе родителей — мягче, поддерживаем, больше понимаем. Нам и несут, соответственно, больше. На доверии и живем. Но мы не всегда такие веселые и пушистые. Не думайте, что у детей постоянный праздник. Театр — это работа, во время генеральных репетиций мы и страшными можем быть, и строгими, и требовательными.
Дмитрий:
— А еще мы ввели круговую поруку, как у Макаренко: старшие отвечают за младших перед нами, младшие — за свои проступки отвечают перед старшими. И так классно стало: у старших плечи расправились, младшие стали меньше шкодить.
Лариса:
— Сцена — это мощный допинг, похлеще всякой незаконной дряни. И когда тебе кричат «браво» и не отпускают долго со сцены — на это подсаживаешься. Там более что мы выступаем не только в нашей Федоровке, а на больших, взрослых площадках — Камерный театр, например. Недавно играли на учебной сцене ЧГИК — так полный зал был фонариков, слез и соплей, так публика прониклась спектаклем «Сонечкины сны». Дети стараются, ведь иначе их не пустят в спектакль, не возьмут в поездку. Я уже на полном серьезе могу заявить подростку: увижу, что куришь, — сразу выгоню. И это работает!
— «Аккорд» и дальше будет уличным театром?
Дмитрий:
— Уличный театр — самый честный жанр. Если зрителю не понравилось — он просто взял и ушел. Его ничего не держит: ни стены, ни кресло, ни выключенный свет, ни купленный билет. Если ты не можешь удержать публику — действием, трогательной историей… Это очень сложный и физический и эмоциональный труд, куда до нас хоккею! (Смеется.)
Лариса:
— Мне тут очень помогают киношные навыки, знания о клиповом мышлении и так далее. Когда идет спектакль, я смотрю не на сцену, а в зал. Как только зрители отвлеклись на телефоны — запоминаю момент, начинаем потом его переделывать. А вот если все посмотрели на одном дыхании, значит, успех.
Дмитрий:
— У меня большой опыт в уличном театре. Я был в школе Вячеслава Полунина, фестивалил по Европе…
Лариса:
— А я сначала думала, что уличный театр — это так поверхностно. А потом прониклась.
Дмитрий:
— Все началось, когда Алексей Тетюев придумал свой фестиваль «Театры без крыш». И увидел нашу «Паутинию». И воскликнул: «Так это почти готовый уличный спектакль!»
Театр «Аккорд» на фестивале «Театры без крыш» Алексея Тетюева, Челябинск, 2022 год. Фотография управления культуры Челябинска
Лариса:
— Так что теперь мы заряжены на то, чтобы сделать несколько интересных спектаклей и все следующее лето колесить по фестивалям, выступать. «Елагин парк» пока — самый крупный фестиваль, на котором мы выступали. Но всегда есть куда расти.
